ИНФОРМАЦИОННО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР СОВЕТА ВЕТЕРАНОВ ВОЙНЫ И ТРУДА САО ГОРОДА МОСКВЫ

Давление Запада на нашу страну не принесло ожидаемых результатов, а наоборот укрепило ее позиции на международной арене. И это, похоже, начали осознавать американские эксперты. В этом плане показательна дискуссия, разгоревшаяся на известном телеканале CNN.

«На прошлых встречах G20 России случалось сталкиваться с порицанием. Вспомните саммит 2014 года в Брисбене, где российский президент, наказанный санкциями за Крым, стал изгоем среди равных. В Китае это вряд ли повторится: Пекин уже объявил Путинагостем номер один», — посетовала в эфире телеканала политический аналитик Мария Липман.

Ей вторит обозреватель Мэтьюс Чанс: «Некоторое время после Крыма Запад говорил об изоляции России; болезненные американские и европейские санкции должны были заставить Москву почувствовать последствия нарушения международных правил. Но Россия, похоже, вернулась на мировую арену, превратившись в державу, которую „большая двадцатка" даже при всем желании не могла бы игнорировать».

И со сказанным трудно не согласиться. Пока в Вашингтоне подсчитывали, какие выгоды получат США от изоляции России, наша страна стремительно увеличивала свой вес в разных районах мира.

Россия смогла наладить тесное сотрудничество с Китаем, контракты заключены на десятки и сотни миллиардов долларов. На Ближнем Востоке Россия не дала свергнуть Асада и вынудила Запад отодвинуть на задний план тезис о смене власти в Сирии. К тому же, — что стало неожиданностью для Запада, — Москва смогла наладить отношения с Турцией и развернуть геополитическую ориентацию Анкары на 180 градусов. В отношении Украины лидеры Евросоюза в качестве официального постулата приняли позицию России о необходимости выполнять Минские соглашения. За последние два года мы также увидели развитие инициированных нашей страной интеграционных проектов: расширение ШОС, оформление ЕАЭС.

Уже всё больше европейских политиков заявляют о необходимости снять санкции и наладить нормальные отношения. Об этом говорит даже претендент на пост американского президента Дональд Трамп.

Но благодаря чему такие геополитические успехи стали возможны? Не исключено, что поменялось сознание наших элит. Запад, как известно, требует от других покорности. А наши элиты тешили себя иллюзиями встроиться в «цивилизованный мир». Когда стало ясно, что против нас фактически развязана война, пришлось искать возможности в других регионах мира.

— Россия действительно набирает вес на международной арене, — говорит профессор МГУ Андрей Манойло.

— Причем увеличение роли нашей страны происходило довольно интересно. Мы набираем вес в Азии, у нас беспрецедентное сближение с Китаем. Вплоть до того, что когда были совместные российско-китайские учения флота близ спорных островов Сенкаку, китайская сторона даже задала вопрос, готова ли Россия в случае кризиса отстаивать суверенитет КНР. Это тем более ценно, что традиционная китайская философия отрицает саму возможность вступления с кем-либо в союзнические отношения. Отказ от союзов — один из основополагающих принципов тысячелетней политической традиции Китая. У нас же сейчас выстраиваются, по сути дела, союзнические отношения.

Примерно такой же процесс развивается сегодня с Японией. Там прагматичный холодный премьер. Наблюдается не просто активизация отношений, Россия близка к подписанию мирного договора. Все десятилетия после Второй мировой войны отсутствие договора и вопрос Курил были двумя точками раздражения. Это был некий «клин», на который пытались давить США, дабы не допустить сближения соседних государств. Сейчас ситуация меняется. Владимир Путин допустил возможность компромисса, который, впрочем, не предполагает уступки наших земель. Видимо, назревает политическое решение, которое не будет ставить вопрос о разделе островов и ни в коей мере не ограничит суверенитет Российской Федерации. Но это будет решение, которое позволит поставить «точку» в споре между странами.

Так что на азиатском направлении у России колоссальные успехи. И во многом они связаны с тем, что Запад ввел против нас санкции. Нас пытались изолировать, но в результате Запад самоизолировался.

Так вот вес нашей страны, который был приобретен при взаимодействии с Китаем, Японией и в определенной степени с Индией, стал конвертироваться в рост нашего влияния на Западе. Страны Европы, видя успехи Москвы, стали относиться к нам с большим уважением. Старый Свет оценил наши достижения, нашу мощь. То есть, развивая отношения на одном направлении, мы более заметную роль стали играть и на другом.

Поэтому замечание CNN об изменении отношения к России с 2014 года вполне справедливо. Нам удалось влиять на Европу при помощи Азии.

— Что принципиально изменилось в нашей стране после 2014 года?

— Не стоит забывать, что санкции против России были разработаны на Западе до 2014 года, и дело не в Украине. Запад беспокоил рост мощи нашей страны, и он думал над сдерживанием России. Такую политику он анонсировал с самого начала «десятых» годов. Украина просто стала удачным поводом.

Санкции были разработаны, когда начался рост влияния России. Запад стал рассматривать Россию в качестве конкурента и начал поиск инструмента для снижения нашего веса.

Но чтобы проводить независимую суверенную политику, Россия должна была окрепнуть, накопить определенную мощь, ресурсы. Важно отметить, что все предыдущие годы Россия сильной не была. В начале «двухтысячных» не стоял вопрос, будет ли Россия проводить независимую политику. Стоял вопрос, сохранится ли страна в существующих границах или продолжится процесс распада государства. В том состоянии Россия могла отвечать на вызовы со стороны Запада в ограниченном формате. Но начался рост, накапливались ресурсы, вырос ВВП.

Первую серьезную заявку на участие в геополитике Россия сделала во время нападения Грузии на Южную Осетию в 2008 году. Москва не последовала рекомендациям Запада и поступила не так, как все ждали. В ответ на это против нас начали информационную войну. Но накопленные ресурсы позволили России заявить о себе не как о региональной державе, а как о полноценном мировом игроке.

— Видимо, сменилась и идеология внешней политики?

— По большому счету, наших руководителей не пускали в западные круги и раньше. Это во времена Ельцина была иллюзия, что нас везде рады видеть. Эта иллюзия сродни той, что появилась на Украине после «майдана». Но на протяжении всех «двухтысячных» нас пытались давить. И многое приходилось терпеть, пока Россия не накопила силы. Так что сложно говорить о какой-то смене парадигмы.

— Ведущие мировые игроки видят сильную Россию как партнера или как конкурента?

— Что касается Китая, то мне вспоминается разговор с высокими чиновниками КНР, которые рассказали мне интересную концепцию. Китайцы видят современный мир в виде табурета на четырех ножках. Табурет — это мир, а четыре ножки — Китай, Россия, США и Евросоюз. Табурет не падает, если все ножки равны по длине. Если кто-то пытается заявлять об исключительности (одна ножка начинает расти), мир (табурет) становится неустойчивым. Поэтому китайцы не заинтересованы в том, чтобы кто-то вырывался вперед. Одновременно угроза дестабилизации видится в ослаблении какой-либо страны, скажем, США или ЕС. Китай видит в нас один из столпов глобальной стабильности и не заинтересован в том, чтобы нас давили санкциями.

Если говорить про Европу, то многие политики там видят в России стратегического партнера, с котором как можно скорее надо восстановить отношения. Примером такого политика можно считать премьера Италии Маттео Ренци. Если такие политики придут к власти в европейских странах, то отношения с Россией быстро восстановятся. В хороших отношениях с нами европейцы видят залог безопасности перед лицом современных угроз, таких как терроризм и наплыв мигрантов.

В США настроения колеблются от ненависти к России до холодного прагматизма. Ненависть испытывают те, кто не может смириться с тем, что Россия из совершенно слабого государства превратилась в сильное. Они просто отказываются принять новую реальность. Холодного прагматизма придерживаются политики, которые воспринимают объективную реальность. Они думают, что надо наладить отношения с Москвой, чтобы использовать ее в своих интересах. В Штатах многие считают, что Россия их обманула. Мол, она долго играла роль слабой страны и тем самым успокоила бдительность американского истеблишмента, а тем временем копила силы. Американцы считают такую «игру» нечестной, отсюда такая ненависть к нам и русофобия.

— Роль России в мире выросла, мы достигли больших успехов на международной арене. Смогли одновременно поддержать Асада в Сирии и наладить отношения с Турцией, — замечает профессор РАНХиГС Сергей Фокин.

— Мы показали Западу, что Россия — игрок глобального масштаба. Прежде всего, этому способствовало усиление нашей армии. Мы изменили организационную структуру войск, оснастили их новым вооружением. Дипломатия, как известно, всегда связана с военной мощью. Кроме того, подъем военно-промышленного комплекса это развитие экономики.

К тому же, до нашей элиты дошло, что Запад просто хочет нас съесть. XXI век — это время жесточайшей конкуренции. Россия же усиливается, предлагает свои проекты. И все понимают, что если Европа, Азия и Африка объединятся, то США нечего будет делать в мировой торговле. Поэтому Вашингтон и заявил о создании Трансатлантического партнерства. А в Старом Свете заговорили о создании европейской армии. Просто европейцы хотят избавиться от американского давления.

— Насколько Россия привлекательна как партнер для Европы и Азии?

— Всем нужны наши ресурсы. Китаю и Европе нужны нефть, газ, железо, олово, медь и так далее. Этим и привлекательна наша страна для других. Китай признает нас за партнера, а США хотели бы иметь зависимую от них Россию для противостояния с Китаем. 

Почему эксперты в США говорят о возросшей роли России в мире и неэффективности санкций

Давление Запада на нашу страну не принесло ожидаемых результатов, а наоборот укрепило ее позиции на международной арене. И это, похоже, начали осознавать американские эксперты. В этом плане показательна дискуссия, разгоревшаяся на известном телеканале CNN.

«На прошлых встречах G20 России случалось сталкиваться с порицанием. Вспомните саммит 2014 года в Брисбене, где российский президент, наказанный санкциями за Крым, стал изгоем среди равных. В Китае это вряд ли повторится: Пекин уже объявил Путина гостем номер один», — посетовала в эфире телеканала политический аналитик Мария Липман.

Ей вторит обозреватель Мэтьюс Чанс: «Некоторое время после Крыма Запад говорил об изоляции России; болезненные американские и европейские санкции должны были заставить Москву почувствовать последствия нарушения международных правил. Но Россия, похоже, вернулась на мировую арену, превратившись в державу, которую „большая двадцатка" даже при всем желании не могла бы игнорировать».

И со сказанным трудно не согласиться. Пока в Вашингтоне подсчитывали, какие выгоды получат США от изоляции России, наша страна стремительно увеличивала свой вес в разных районах мира.

Россия смогла наладить тесное сотрудничество с Китаем, контракты заключены на десятки и сотни миллиардов долларов. На Ближнем Востоке Россия не дала свергнуть Асада и вынудила Запад отодвинуть на задний план тезис о смене власти в Сирии. К тому же, — что стало неожиданностью для Запада, — Москва смогла наладить отношения с Турцией и развернуть геополитическую ориентацию Анкары на 180 градусов. В отношении Украины лидеры Евросоюза в качестве официального постулата приняли позицию России о необходимости выполнять Минские соглашения. За последние два года мы также увидели развитие инициированных нашей страной интеграционных проектов: расширение ШОС, оформление ЕАЭС.

Уже всё больше европейских политиков заявляют о необходимости снять санкции и наладить нормальные отношения. Об этом говорит даже претендент на пост американского президента Дональд Трамп.

Но благодаря чему такие геополитические успехи стали возможны? Не исключено, что поменялось сознание наших элит. Запад, как известно, требует от других покорности. А наши элиты тешили себя иллюзиями встроиться в «цивилизованный мир». Когда стало ясно, что против нас фактически развязана война, пришлось искать возможности в других регионах мира.

— Россия действительно набирает вес на международной арене, — говорит профессор МГУ Андрей Манойло.

— Причем увеличение роли нашей страны происходило довольно интересно. Мы набираем вес в Азии, у нас беспрецедентное сближение с Китаем. Вплоть до того, что когда были совместные российско-китайские учения флота близ спорных островов Сенкаку, китайская сторона даже задала вопрос, готова ли Россия в случае кризиса отстаивать суверенитет КНР. Это тем более ценно, что традиционная китайская философия отрицает саму возможность вступления с кем-либо в союзнические отношения. Отказ от союзов — один из основополагающих принципов тысячелетней политической традиции Китая. У нас же сейчас выстраиваются, по сути дела, союзнические отношения.

Примерно такой же процесс развивается сегодня с Японией. Там прагматичный холодный премьер. Наблюдается не просто активизация отношений, Россия близка к подписанию мирного договора. Все десятилетия после Второй мировой войны отсутствие договора и вопрос Курил были двумя точками раздражения. Это был некий «клин», на который пытались давить США, дабы не допустить сближения соседних государств. Сейчас ситуация меняется. Владимир Путин допустил возможность компромисса, который, впрочем, не предполагает уступки наших земель. Видимо, назревает политическое решение, которое не будет ставить вопрос о разделе островов и ни в коей мере не ограничит суверенитет Российской Федерации. Но это будет решение, которое позволит поставить «точку» в споре между странами.

Так что на азиатском направлении у России колоссальные успехи. И во многом они связаны с тем, что Запад ввел против нас санкции. Нас пытались изолировать, но в результате Запад самоизолировался. Так вот вес нашей страны, который был приобретен при взаимодействии с Китаем, Японией и в определенной степени с Индией, стал конвертироваться в рост нашего влияния на Западе. Страны Европы, видя успехи Москвы, стали относиться к нам с большим уважением. Старый Свет оценил наши достижения, нашу мощь. То есть, развивая отношения на одном направлении, мы более заметную роль стали играть и на другом.

Поэтому замечание CNN об изменении отношения к России с 2014 года вполне справедливо. Нам удалось влиять на Европу при помощи Азии.

— Что принципиально изменилось в нашей стране после 2014 года?

— Не стоит забывать, что санкции против России были разработаны на Западе до 2014 года, и дело не в Украине. Запад беспокоил рост мощи нашей страны, и он думал над сдерживанием России. Такую политику он анонсировал с самого начала «десятых» годов. Украина просто стала удачным поводом.

Санкции были разработаны, когда начался рост влияния России. Запад стал рассматривать Россию в качестве конкурента и начал поиск инструмента для снижения нашего веса.

Но чтобы проводить независимую суверенную политику, Россия должна была окрепнуть, накопить определенную мощь, ресурсы. Важно отметить, что все предыдущие годы Россия сильной не была. В начале «двухтысячных» не стоял вопрос, будет ли Россия проводить независимую политику. Стоял вопрос, сохранится ли страна в существующих границах или продолжится процесс распада государства. В том состоянии Россия могла отвечать на вызовы со стороны Запада в ограниченном формате. Но начался рост, накапливались ресурсы, вырос ВВП.

Первую серьезную заявку на участие в геополитике Россия сделала во время нападения Грузии на Южную Осетию в 2008 году. Москва не последовала рекомендациям Запада и поступила не так, как все ждали. В ответ на это против нас начали информационную войну. Но накопленные ресурсы позволили России заявить о себе не как о региональной державе, а как о полноценном мировом игроке.

— Видимо, сменилась и идеология внешней политики?

— По большому счету, наших руководителей не пускали в западные круги и раньше. Это во времена Ельцина была иллюзия, что нас везде рады видеть. Эта иллюзия сродни той, что появилась на Украине после «майдана». Но на протяжении всех «двухтысячных» нас пытались давить. И многое приходилось терпеть, пока Россия не накопила силы. Так что сложно говорить о какой-то смене парадигмы.

— Ведущие мировые игроки видят сильную Россию как партнера или как конкурента?

— Что касается Китая, то мне вспоминается разговор с высокими чиновниками КНР, которые рассказали мне интересную концепцию. Китайцы видят современный мир в виде табурета на четырех ножках. Табурет — это мир, а четыре ножки — Китай, Россия, США и Евросоюз. Табурет не падает, если все ножки равны по длине. Если кто-то пытается заявлять об исключительности (одна ножка начинает расти), мир (табурет) становится неустойчивым. Поэтому китайцы не заинтересованы в том, чтобы кто-то вырывался вперед. Одновременно угроза дестабилизации видится в ослаблении какой-либо страны, скажем, США или ЕС. Китай видит в нас один из столпов глобальной стабильности и не заинтересован в том, чтобы нас давили санкциями.

Если говорить про Европу, то многие политики там видят в России стратегического партнера, с котором как можно скорее надо восстановить отношения. Примером такого политика можно считать премьера Италии Маттео Ренци. Если такие политики придут к власти в европейских странах, то отношения с Россией быстро восстановятся. В хороших отношениях с нами европейцы видят залог безопасности перед лицом современных угроз, таких как терроризм и наплыв мигрантов.

В США настроения колеблются от ненависти к России до холодного прагматизма. Ненависть испытывают те, кто не может смириться с тем, что Россия из совершенно слабого государства превратилась в сильное. Они просто отказываются принять новую реальность. Холодного прагматизма придерживаются политики, которые воспринимают объективную реальность. Они думают, что надо наладить отношения с Москвой, чтобы использовать ее в своих интересах. В Штатах многие считают, что Россия их обманула. Мол, она долго играла роль слабой страны и тем самым успокоила бдительность американского истеблишмента, а тем временем копила силы. Американцы считают такую «игру» нечестной, отсюда такая ненависть к нам и русофобия.

— Роль России в мире выросла, мы достигли больших успехов на международной арене. Смогли одновременно поддержать Асада в Сирии и наладить отношения с Турцией, — замечает профессор РАНХиГС Сергей Фокин.

— Мы показали Западу, что Россия — игрок глобального масштаба. Прежде всего, этому способствовало усиление нашей армии. Мы изменили организационную структуру войск, оснастили их новым вооружением. Дипломатия, как известно, всегда связана с военной мощью. Кроме того, подъем военно-промышленного комплекса это развитие экономики

К тому же, до нашей элиты дошло, что Запад просто хочет нас съесть. XXI век — это время жесточайшей конкуренции. Россия же усиливается, предлагает свои проекты. И все понимают, что если Европа, Азия и Африка объединятся, то США нечего будет делать в мировой торговле. Поэтому Вашингтон и заявил о создании Трансатлантического партнерства. А в Старом Свете заговорили о создании европейской армии. Просто европейцы хотят избавиться от американского давления.

— Насколько Россия привлекательна как партнер для Европы и Азии?

— Всем нужны наши ресурсы. Китаю и Европе нужны нефть, газ, железо, олово, медь и так далее. Этим и привлекательна наша страна для других. Китай признает нас за партнера, а США хотели бы иметь зависимую от них Россию для противостояния с Китаем.