По легенде Кейтель, подписывая капитуляцию Германии, с интересом поглядел на французов: «Как, и они нас победили?» В новейшей истории, как она задумана, победили все, кроме нас. Даже Латвия.

Неделикатная история с приглашением, а верней, неприглашением нашего президента на скорбные церемонии в Освенцим окончательно в моих глазах оформила тенденцию. «Цивилизованный мир» высказал то, что давно хотел, что вертелось на его раздвоенном языке, что кислой жижей хлюпало у горла: во Второй мировой войне никакой освободительной миссии у советского воина не было. Напрасно на памятнике в Вене ему каску золотят.

«Прошла команда: святым таки можно немножко поступиться ради сиюминутной политической выгоды»
И девочку в Трептов-парке доверили зря. Что для несчастной изменилось? Одну оккупацию сменила другая. Один тоталитарный режим был повержен другим, неся немолодой, но прекрасной девочке-Европе ровно то же: лагеря, утеснения, страдания, несвободу и моральный гнет. Не говоря уже о групповых изнасилованиях озверевшей советской солдатней.

Пока эту новую инфоправду о войне и истории озвучивает не Меркель, не Кэмерон, ее доверено оглашать младшеньким. Подручным. Которые, известное дело, хотят быть святее папы. Арсений Яценюк уже сформулировал и вбросил в общественное сознание поднапуганного «коллективного Шарли» тезис о «вторжении» России в Германию — и на Украину.

А чего? «Нам объявили, Киев бомбили…». Собрались с силами — и вторглись, отобрали Киев у немцев и надругались над ним сами: возвели на Крещатике домов сталинской архитектуры, настроили мрачных военных заводов и буквально угнали в Россию самых здоровеньких и толковых хлопцев работать у себя в Москве министрами, полководцами, директорамигенеральными конструкторами и генеральными секретарями.

Зачем все это реакционным кругам Запада? (Всплыла формулировочка, как живая.) Я думаю, что это информационная подготовка к тому, чтобы объявить россиян «колорадами и ватниками» в мировом масштабе.

Начали с Владимира Путина. В «Дойче велле» вышла днями премилая статейка человека с говорящим именем Иван (скорее всего, не помнящий родства), который сформулировал с холодной прямотой: Кремль после Крыма и Донецка, а я бы добавил и Олимпиады, окончательно сопоставился с предвоенным Берлином-агрессором (жаль, нету своей Рифеншталь), утратил право быть наследником великой победы, потому и перестали звать президента на церемонии.

Откуда-то знаю, что дальше: через пару-тройку ходов не только Путину, но и нам всем будет предписано покаяться в зверском изнасиловании девочки-старушки и возобновить у нее принудительный закуп яблок, сыра и фуа-гра.

И ведь палить будут из всех пропагандистских стволов, так что до небес достанут, даже до отца-орденоносца, который после каждого ранения менял воинскую специальность (снайпер, разведчик, сапер), превращая его из героя, «грудью защитившего страну», в тупое орудие тоталитарного режима, в вату, в жука. В варвара и гунна.

Когда-то Стинг пел перестроечную песню про русских, которые «тоже любят детей». Мягкотелость и легковерие: русские любят кушать детей на завтрак! Тот факт, что гибнут в ходе европеизации Украины дети Донецка, в песнях не отражен. И не будет: в новую концепцию не вписывается.

По легенде Кейтель, подписывая капитуляцию, с интересом поглядел на французов: «Как, и они нас победили?» В новейшей истории, как она задумана, победили все, кроме нас. Даже Латвия.

Как это доказать, если по Прибалтике эсэсовцы заново ходят маршами? Настойчиво и методично пояснять, вдалбливать, что не такие уж и эсэсовцы. Эсэсовцы-лайт. Эсэсовцы-патриоты. Боровшиеся с советской оккупацией, которая в своих зверствах дошла до того, что тратила на оккупированного прибалтийского гражданина в разы больше, чем на россиянина-завоевателя.

И использовать председательство в Евросоюзе, чтобы запретить в ЮНЕСКО выставку «Угнанное детство», повествующую о судьбе юных узников концлагеря Саласпилс (песня тут же всплыла). Именно так: воспрепятствовать, используя юридические закавыки, с формулировкой, мол, выставка вредит современному имиджу Латвии.

К имиджу и вреду позже вернемся. А пока заметим: экспозиция была подготовлена в рамках памятных мероприятий, посвященных Холокосту. Даже если громко не поминать лишний раз глобального, общечеловеческого значения памяти о трагедии, а просто учитывать обиходное, традиционно трепетное отношение к ней, которое стало частью облика всякого цивилизованного человека, отмена выставки — это за гранью. Это значит, что прошла команда: святым таки можно немножко поступиться ради сиюминутной политической выгоды.

В сущности, мы видим это не впервые: эсэсовские символы на касках карательных батальонов, укрощающих Донецк, девочка-Европа старательно не замечает, поскольку теперь поддерживает любого — лишь бы против ужасной России. Даже еврейский погром можно теперь простить или хотя бы не вспоминать о нем лишний раз, если громили, убивали и резали в ходе борьбы с советской оккупацией прародители новых еврогероев, которым, разумеется, слава.

Вот почему стране — освободителю Освенцима не место на траурной церемонии: о ее роли требуется плавно забыть, а поминальная молитва по Холокосту теперь звучит только для своих. Вот почему выставка о детях — жертвах Саласпилса может быть развернута в Москве (там ее даже Макфол посетил), но не может в ЮНЕСКО. Ведь современному имиджу Латвии вредит горестная и жесткая правда о том, как еврохуторяне, не стесняясь, покупали себе угнанных ребятишек по 15 марок за штуку, как тысячами гибли те из них, кого в рабы не взяли, как советский зверь-освободитель спас оставшихся, а новые национал-демократы со временем превратили их в неграждан, лишив элементарных прав.

«На гранитную плиту положи свою конфету…» — так пел когда-то оккупационный ансамбль «Поющие гитары» во вредившей имиджу фашистов песне «Саласпилс». Положил бы, да боюсь, после этой колонки въезд закроют: они ж в Европе председательствуют.