Как стало известно, в декабре 2015 года Россия вновь увеличила свои вложения в облигации государственного казначейства США — на $ 4,1 млрд. Всего, таким образом, РФ является обладателем $ 92,1 млрд американского госдолга.

Подобная практика уже более полугода вызывает недоумённые вопросы — особенно после резкого снижения интереса ЦБ ранее, что вполне очевидно было связано с резко возросшим накалом российско-американского противостояния.

Напомним, если на апрель 2014-го вложения ЦБ составляли $ 116 млрд. Однако, начиная с августа (разгром ВСУ под Иловайском и введение секторальных санкций) начался активный сброс американских долговых обязательств; к апрелю 2015-го вложения сократились до $ 66 млрд. Тем страннее выглядит почти полуторный обратный откат.

При этом с вложениями в US Treasuries связано несколько распространённых мифов. Попробуем разобраться.

Начнём с элементарного. Во-первых, вкладываемые в гособлигации США деньги имеют весьма отдалённое отношение к бюджету — речь о резервах Центробанка, которые тратятся на поддержание курса рубля, обеспечение валютой импортёров и должников и т. д., но никак не на текущие расходы. Во-вторых, существует не так уж много способов их хранения, объединяющих высокую ликвидность (т.е. возможность «монетизации» в любой момент) с высокой надёжностью.

Первый и простейший вариант — наличные — применим в весьма ограниченных масштабах. В этом случае резервы не только не приносят доход, но и постепенно поедаются инфляцией. Де-факто, такой способ хранения равносилен их растрате. Второй, вполне очевидный — золото. Однако цены на него колеблются в широких пределах и всегда существует риск столкнуться с резким сокращением стоимости «золотого запаса». В итоге наиболее распространённым инструментом вложения практически для всех центральных банков являются гособлигации, номинированные в резервных валютах. При этом, если отвлечься от политических «нюансов», выбор конкретного должника определяется тремя параметрами — надёжностью, ликвидностью и доходностью. В итоге экономически мотивированные перетоки капитала, стимулирующиеся, например, повышением и понижением процентных ставок, происходят постоянно, и искать в них конспирологические подтексты не имеет смысла.

Так, российские вложения в облигации США колебались в весьма широких пределах и вне всякого геополитического контекста. Например, в апреле 2009-го они достигали $ 138 млрд, составляя порядка 30% резервов ЦБ. Однако уже в июле они сократились до $ 118 млрд на фоне опасений по поводу платёжеспособности США. Тем не менее в октябре 2010-го вложения добрались до нового исторического максимума — $ 176,3 млрд, так как остальные заёмщики к тому моменту выглядели ещё более своеобразно, чем Штаты (напомню, на тот момент впервые чётко обозначился «набор» проблемных экономик юга Европы и эксперты заговорили о возможном распаде Еврозоны).

Почему именно США? Начнём с того, что их финансовые обязательства, сколь бы это ни было неприятно, с избытком соответствуют двум ключевым требованиям — ликвидности и надёжности. Во-первых, перманентное ожидание краха «американской долговой пирамиды» буквально на днях, характерное для адептов широко известных в узких кругах экономических пророков и гуру, целиком относится к разряду эсхатологических вероучений — ни в кратко-, ни в среднесрочной перспективе шансов на это нет. Госдолг США огромен в абсолютных цифрах (более $ 19 трлн) и достаточно велик по отношению к ВВП (109,9%), однако из-за низких процентных ставок его обслуживание обходится Вашингтону достаточно дёшево. Так, в 2014-м это стоило ему весьма скромных в масштабах экономики $ 250 млрд (доходная часть бюджета, для сравнения, $ 3,35 трлн). В итоге риски по краткосрочным облигациям, мягко говоря, неочевидны. Во-вторых, высокая надёжность и, как ни парадоксально, колоссальный абсолютный размер долга обеспечивают высокую ликвидность — это огромный рынок со стабильным спросом, где легко можно найти покупателя на весьма внушительный объём обязательств, не опасаясь его обвалить.

Подобными параметрами обладают лишь немногие рынки, а в полной мере — ни один. При этом третий ключевой фактор — доходность — тоже выглядит достаточно своеобразно; низкие процентные ставки в развитых экономиках давно превратились из исключеня в почти норму. Как следствие, наращивание вложений в долговые обязательства США было вполне закономерным следствием повышения ФРС процентных ставок — это почти автоматически приводит к повышению доходности краткосрочных облигаций. Так, доходность трёхлетних облигаций Японии… отрицательна в самом прямом смысле слова (около минус 0,2%), Германии и Франции ещё ниже (минус 0,5% и 0,3% соответственно); доходность трёхлетних обязательств США составляет 1%. На фоне относительного снижения напряжённости выбор достаточно очевиден; то, что РФ оказалась в «противофазе» с Китаем, Японией, Бразилией и ещё достаточно длинным списком игроков (при общем росте вложений ЦБ и нерезидентов во время пика закупок) объясняется их внутренними причинами — так, значительная часть из них, включая Китай, активно тратит ЗВР. В качестве критерия чисто экономической истины гораздо более показательны частные инвесторы, чьи вложения в трежерис растут.

Кроме того, существуют и краткосрочные факторы. Единственной более привлекательной альтернативной выглядят «долговые расписки» Китая, и, вероятно, их доля в «портфеле» ЦБ в перспективе будет расти.

Теперь о мифах — точнее, о двух вариантах одного и того же. Вариант 1 — «мы платим дань США, а увеличение вложений — это увеличение выплат». Вариант 2 — обратный — выглядит примерно так. Заведующий кафедрой мировой экономики Дипломатической академии МИД РФ, доктор экономических наук Владимир Манитусов: «И еще важный нюанс. Если раньше мы говорили о том, что надо снижать вложения на Запад для того, чтобы снизить некоторую зависимость от него, это один подход. Но другой подход заключается в том, что наше участие в американских казначейских делах привязывает не только нас к ним, но и их к нам! В этом я вижу возможное объяснение».

При этом, повторимся, госдолг США не так давно превысил $ 19 трлн — иными словами, все вложения России составляют чуть более 1/200 его части. Более того, основным кредитором США является… ФРС США. В итоге «вес» нерезидентов составляет порядка трети, при этом иностранных ЦБ — порядка 20%. Наконец, более половины этих средств приходится на Японию и Китай, вложивших в долговые обязательства Вашингтона по сумме, превышающей триллион долларов. Россия не входит даже в первую десятку внешних кредиторов, обосновавшись на 12-м месте. Иными словами, в случае с политикой ЦБ о каком-либо заметном влиянии на долговой рынок США речь не идёт и идти не может.

Таким образом, можно спорить об экономической целесообразности и политических рисках вложений в американские долговые обязательства, но конспирологические штампы в этом случае мало уместны.

Экономическая редакция EADaily